Римское наследственное право

1. Наследование по закону

1.1. Понятие и виды наследования

Одной из главных заслуг римских юристов была детальная разработка понятий и положений наследственного права. Современное романо-германское право, в том числе и российское, восприняло многие правила, которые регулировали наследование у римлян.

В классическом римском праве были сформулированы и те общие понятия, которыми мы пользуемся до сих пор – «наследование по закону и по завещанию», «наследство», «наследодатель», «наследник», «универсальное преемство», «сингулярное преемство» и т.д.

Отношения, которые регулировались наследственным правом, возникали в связи с переходом имущества умершего лица к другим лицам. Лицо, имущество которого наследовалось, в момент смерти становилось наследодателем (у римлян – defunctus, т.е. “покойный). Наследодатель при жизни должен был являться носителем прав и обязанностей, могущих перейти по наследству. В качестве наследодателя не могли выступать рабы, подвластные лица [1] и юридические лица.

Наследником (heres) могло быть любое физическое лицо, живущее в момент смерти наследодателя, а также юридическое лицо.

Наследство (hereditas) представляло собой сложную вещь, состоявшую из имущественных прав и обязанностей наследодателя. В состав наследства входили только собственнические права [2] и права, основанные на обязательствах; владение, личные сервитуты, семейные права умершего не наследовались. Обязанности, входившие в наследство, заключались в исполнении обязательств наследодателя, кроме тех, которые были непосредственно связаны с его личностью, как, например, обязательства из деликта, из договора поручения и т.д.

Наследование, таким образом, представляло собой универсальное преемство (successio in universum), т.е. приобретение наследником (или наследниками) всех имущественных прав и всех обязанностей наследодателя. Вместе с тем, допускалось и т.н. сингулярное преемство, т.е. переход к другим лицам отдельных вещей и прав (но не обязанностей) наследодателя. Это происходило обычно на основании распоряжений наследодателя, именуемых легатами и фидеикомиссами.

Уже во время издания Законов XII таблиц римское право знало два вида наследования – по закону и по завещанию. Если наследодатель при жизни в торжественной, предписанной правом форме выразил свою волю относительно того, кому достанется и как распределится его имущество после смерти, следовало это распоряжение исполнить. Если же наследодатель не оставил завещания, либо оно было признано недействительным, либо назначенный в завещании наследник не принял наследства, то оно будет разделено между родственниками умершего по закону. В обоих случаях преемство являлось универсальным, т.е. вместе с правами по наследству передавались и обязанности.

С древнейших времен в римском праве установился следующий принцип: «ничье имущество не может быть передано частью по завещанию, частью по закону» (D. 50. 17. 7). Это означает, что наследование имущества любого отдельно взятого лица происходило либо по завещанию, либо по закону, но не на обоих основаниях сразу. Поэтому, в частности, в завещании нельзя было ограничить долю наследника половиной имущества с тем, чтобы остальная часть перешла к родственникам по закону. Если завещание признавалось действительным, и наследник принимал наследство, ему доставалось все. Если же, к примеру, завещание по какой-либо причине не имело силы, все имущество переходило к родственникам по закону. Совместить оба вида наследования было невозможно.

Римское наследственное право, особенно в той его части, которая регулировала наследование по закону, развивалось и изменялось в течение долгого времени, отражая эволюцию общественного строя и правовых воззрений. Поэтому необходимо отдельно рассмотреть правила наследования по закону на каждом этапе (цивильное право, преторское право, право Юстиниана).

1.2. Наследование по закону в цивильном праве

Законы XII таблиц уже устанавливали следующие основные правила наследования: 1- воля, выраженная в завещании, нерушима, и лишь при отсутствии завещания наследство распределяется по закону; 2 – наследниками по закону станут те, кто по степени родства находился ближе всех к наследодателю, причем родственники более отдаленной степени призываются к наследованию только при отсутствии родственников более близкой степени; 3 – вместе с имуществом они унаследуют и долги наследодателя пропорционально доле каждого (таблица V, 3 – 5, 9). Эти правила соблюдались на всем протяжении римской истории. Однако в древнейший период наследование по закону имело свои существенные особенности, важнейшей из которых было то, как производился счет родства. В начале этого пособия уже была описана особая система т.н. агнатического родства, которая вытекала из строения римской патриархальной семьи (familia), основанного на неограниченной власти домовладыки (pater familias) [3]. Цивильное право устанавливало очередность наследования на основании именно этой системы родства.

Согласно Законам XII таблиц (V. 4), первую очередь наследников по закону составляли непосредственные члены патриархальной семьи или т.н. sui heredes («свои наследники»), каковыми являлись лица, находившиеся под отцовской властью наследодателя, а после его смерти ставшие «лицами своего права» (жена, состоявшая в браке с властью мужа, родные и усыновленные дети, внуки от ранее умерших сыновей). Все они делили наследство между собой равными долями, за исключением внуков, которые по праву представления (jus repraesentationis), т.е. представляя своих покойных отцов, получали совместно ту долю, которая причиталась бы их родителям, если бы они пережили наследодателя. Поэтому, к примеру, двое детей умершего отца участвовали в наследовании после смерти деда наравне с бабкой, дядьями и тетками, получали ту же долю, что и остальные «свои наследники», но делили ее на двоих.

Во вторую очередь, при отсутствии «своих наследников», к наследованию призывался «ближайший агнат» (Законы XII таблиц, V. 4). На практике это выглядело так: если были живы братья, сестры, мать умершего, состоявшая с его отцом в браке с мужней властью, то они делили наследство поровну; если же никого из них не было в живых, к наследованию призывались агнаты следующей степени, причем только мужчины – племянники и т.д. Третью очередь цивильных наследников (т.е. наследников по цивильному праву) составляли «сородичи» покойного, т.е. члены его рода, которые наследовали ему при отсутствии агнатов (Законы XII таблиц, V. 5). Это последнее указание действовало до тех пор, пока еще сохранялась связь между отдельными семьями внутри римских родов; в предклассический период родовая организация постепенно прекратила свое существование и наследование «сородичами» осталось в прошлом.

1.3. Наследование по закону в преторском праве

Следующий этап развития наследования по закону наступил в предклассический период, когда преторы своими эдиктами дополняли и даже изменяли предписания цивильного права, руководствуясь прежде всего соображениями справедливости. К тому времени старинный уклад патриархальной семьи был в значительной степени подорван, узы, связывавшие агнатов, ослабли, и в обыденной жизни стал применяться более простой когнатический счет родства. Таким образом, кровное родство в конечном счете оказалось сильнее агнатического, которое уже стало выглядеть искусственным и архаическим.

Тем не менее, нормы цивильного права, которые устанавливали порядок наследования по закону, считались нерушимыми и официальной отмене не подлежали. Тогда преторы изобрели правовые средства для того, чтобы защитить интересы тех лиц, чьи права на наследство были ущемлены древними установлениями, в частности, эманципированных сыновей (вышедших из-под отцовской власти и поэтому переставших считаться агнатами домовладыки), различных родственников женского пола и т.д. Чтобы не вступать в прямое противоречие с Законами XII таблиц, преторы в тех случаях, когда справедливость требовала признать наследником ближайшего кровного родственника, а не то лицо, которому наследство полагалось по цивильному праву, последнему («цивильному наследнику») оставляли только звание «наследника» (heres), а первому («преторскому наследнику») предоставляли право «владения имуществом» (bonorum possessio), что было равносильно праву собственности. От иска цивильного наследника такое лицо было защищено специальными «возражениями» (exceptiones), предусмотренными претором.

В классический период преторский эдикт устанавливал следующие очереди наследников:

1. Дети (liberi). В их число входили все родные (включая эманципированных и отданных в усыновление) и приемные дети наследодателя, а также внуки или правнуки, которые замещали умерших родителей по праву представления. Наследство между ними делилось поровну, за исключением тех, кто наследовал по праву представления (о них см. выше). Тем не менее, было признано несправедливым, чтобы дети, жившие вместе с отцом и своим трудом умножавшие отцовское имущество, получали ту же его долю, что и эманципированные, имевшие свое хозяйство и проживавшие отдельно. Поэтому перед разделом наследства этим последним предлагалось внести в общую массу наследственного имущества все, что у них было, и только затем произвести дележ.
2. Наследники, указанные в законе (legitimi). Если у покойного не было детей, или они не предъявили свои права на наследство в установленный срок, к наследованию призывались лица, которым это право принадлежало по Законам XII таблиц, т.е. «свои наследники» [4], а затем — «ближайшие агнаты».
3. Кровные родственники следующих степеней (cognati). Каждая ближайшая степень родства исключала последующую: если живы братья или сестры, то дядья и тетки не получают ничего. Очередь родственников могла дойти до шестой степени. Наследники каждой степени делят наследство поровну. Женщины в этой очереди наследовали наравне с мужчинами, дети наследовали после матери. Специальное решение сената во II в. н.э. установило норму, согласно которой мать покойного становилась наследницей в том случае, если в живых не было ни детей, ни братьев наследодателя, а с его сестрами делила наследство поровну.
4. Переживший супруг – жена после смерти мужа или муж после смерти жены.

1.4. Наследование по закону при Юстиниане

Поскольку во времена Юстиниана противоречия между цивильным и преторским правом были окончательно устранены, агнатическое родство перестало играть какую-либо роль при наследовании, что было закреплено особым законом (Новелла 118, изданная в 543 г. н.э.), который окончательно устанавливал порядок наследования исключительно на основе когнатического, т.е. кровного родства. Право Юстиниана предусматривало  четыре очереди наследников по закону:

1. Прямые нисходящие родственники: дети (включая усыновленных и эманципированных), внуки и т.д. Ближайшая степень исключает последующую, так, если живы дети наследодателя, они делят наследство между собой, а внуки в наследовании не участвуют, кроме тех, которые по праву представления получают долю умерших родителей.
2. Прямые восходящие родственники и полнородные [5] братья и сестры. В этой очереди, которая призывается к наследованию при отсутствии прямых нисходящих, ближайшую степень составляли родители умершего, а также его братья и сестры. Наследство делилось поровну между теми родственниками данной степени, кто еще оставался в живых, а дети умерших братьев и сестер получали их долю по праву представления. Если родители наследодателя уже умерли, но были живы деды и бабки, они призывались к наследованию наряду с братьями и сестрами, причем наследство опять-таки делилось поровну между всеми. Наконец, в том случае, если в живых оставались только деды и бабки (т.е. уже умерли и родители, и братья с сестрами, и племянники), наследство делилось на две половины, одна из которых переходила к восходящим родственникам по материнской линии, а другая — к восходящим по отцовской линии.
3. Неполнородные братья и сестры. Эти родственники делят наследство поровну, а дети умерших получают их долю по праву представления.
4. Остальные боковые родственники. И в данной очереди наследников каждая ближайшая степень исключает последующую, так что, если были живы, к примеру, двоюродные братья и сестры наследодателя, не допускались к наследованию троюродные. В этой очереди не допускается наследование по праву представления.

Новелла 118 не предусматривала, чтобы муж или жена участвовали в наследовании имущества умершего супруга. Тем не менее, переживший супруг мог затребовать наследство при отсутствии любых, даже самых отдаленных родственников покойного. Кроме того, Новеллы 53 и 117 устанавливали определенные льготы для т.н. «бедной вдовы» (uxor undotata), которая не имела ни приданого, ни других ценностей. Ей полагалось 1/4 наследства, но не более 100 фунтов золота. Если же у наследодателя было четверо или более детей, бедная вдова получала ту же долю, что и каждый из них (1/5 или менее), причем пользовалась своей долей на правах не собственности, а узуфрукта. Наконец, Новелла 89 устанавливала право незаконнорожденных детей на 1/6 наследства отца, при том условии, что наследодатель не оставил детей от законного брака.

При отсутствии каких бы то ни было наследников имущество становилось выморочным (bona vacantia). С начала классического периода выморочное имущество отходило в государственную казну, однако в некоторых случаях преимущественное право на него имели корпорации, к которым при жизни принадлежал наследодатель — военная часть, в которой он служил, церковь, если он был священником или монахом, и.т.д.

2. Наследование по завещанию

2.1. Понятие и формы завещания

В римском праве завещанием (testamentum) считалось «правомерное заявление о нашей воле, сделанное в торжественной форме с той целью, чтобы оно имело силу после нашей смерти» (D. 20. 1.1). Признаком, отличающим завещание от других волеизъявлений на случай смерти, являлось назначение наследника (heredis institutio), к которому по принципу универсального преемства перейдут все имущественные права и обязанности наследодателя. Завещание представляло собой не договор, а одностороннюю сделку, поскольку в момент его составления никакого согласия со стороны наследника не требовалось, а кроме того, завещание, опять-таки без ведома наследника, можно было отменить или изменить односторонним волеизъявлением.

Римляне достаточно давно, еще во времена Законов XII таблиц, стали составлять завещания и признавать их нерушимость: «Кто как распорядится на случай своей смерти относительно своего домашнего имущества или относительно опеки над подвластными ему лицами, так пусть то и будет нанарушимым» (таблица V, 3). Со временем, по мере того, как в римском обществе утверждалась индивидуальная частная собственность, ослабевали родовые и фамильные узы, росло богатство граждан, завещание превратилось в повсеместно распространенное основание наследования. В классический период составлением и переписыванием завещаний занималось множество людей, а юристы самым тщательным образом разрабатывали правовые нормы, которые регулировали наследование по завещанию.

Форма завещания, предписанная правом, неоднократно изменялась на протяжении римской истории. В древнейший период домовладыка мог распорядиться своим имуществом, сделав устное заявление либо перед народным собранием (куриатными комициями), либо перед войском, выстроившимся для сражения. Чуть позднее, но также в глубокой древности, возник и еще один вид завещания — передача прав на наследство путем манципации. Домовладыка в присутствии весовщика и пяти свидетелей торжественно «продавал» за кусок меди свое семейное имущество доверенному лицу (не члену своей семьи [6]) и тут же во всеуслышание распоряжался, кому «покупатель семейного имущества» (familiae emptor) должен передать его после смерти завещателя, призывая в свидетели всех присутствующих. Затем сложился обычай заменять устное оглашение завещания передачей табличек с письменным текстом, что позволяло сохранить содержание завещания в тайне. Когда совершалась манципация, эти таблички складывались текстом внутрь, связывались шнуром и скреплялись печатями и подписями завещателя и еще семи лиц — пяти свидетелей, весовщика и «покупателя семейного имущества».

В течение предклассического периода эта последняя форма завещания стала общепринятой, причем нередко завещатель ограничивался записью своих распоряжений и приглашением нужного количества свидетелей, а сам обряд манципации не проводился и «покупатель семейного имущества» не назначался. Во II в. до н.э. преторы дали правовую защиту наследникам, назначенным простым письменным завещанием, без манципации. Если тот, кто стал бы наследником по цивильному праву, оспаривал завещание как не соответствующее древним установлениям, претор предоставлял ответчику (т.е. наследнику по завещанию) довольно сильное оружие защиты – «возражение со ссылкой на обман» (exceptio doli). Хотя лицо, получившее наследство по завещанию без манципации, формально имело статус не “наследника” (heres), а «обладателя имущества» (bonorum possessor), фактически оно пользовалось всеми правами наследника.

Письменное завещание с подписями семи свидетелей (собравшихся в одно время, в одном месте) стало господствующей формой волеизъявления на случай смерти в течение всего классического периода. В постклассический период правомерность такой формы завещания, уже давно признанная преторами, была подкреплена и специальным императорским законом 439 г. н.э. Примерно в то же время к письменному завещанию было приравнено устное, сделанное в присутствии семи свидетелей без обряда манципации. Наконец, в постклассический период были введены и публичные формы завещания, которые не требовали участия свидетелей: устное заявление перед судом или передача текста завещания на хранение в императорскую канцелярию.

Из перечисленных общих правил был сделан ряд исключений. Не требовалось одновременного присутствия или подписей семи свидетелей, если завещание составлялось во время эпидемии чумы, или в отдаленной деревне, или в пользу исключительно родных детей завещателя [7]. Воинам императорской армии, ввиду их «крайней неопытности» в юридических делах, дозволялось составлять завещание без всяких формальностей. С другой стороны, завещания неграмотных лиц считались действительными только при наличии дополнительной формальности — подписи восьмого свидетеля, а завещания слепых заверялись нотариусом.

2.2. Содержание завещания

«Основой и началом всего завещания» (Гай, 2. 229) должно было стать назначение наследника или наследников. Текст завещания начинался с фразы: «Пусть моим наследником будет такой-то», а все то, что было написано до этой фразы, не имело юридической силы. При этом не допускалось отступлений от принципа универсального преемства: если завещатель оговаривал, что наследник не получит права на какую-то часть имущества, или не должен будет исполнять каких-то обязательств, такое ограничение признавалось несуществующим, поскольку к наследнику должны перейти все имущественные права и обязанности наследодателя.

Наследниками можно было назначить и несколько лиц, с указанием долей каждого (например, 1/2 и 1/2, или 1/4 и 3/4, или 1/4, 1/6 и 7/12 [8]). В отсутствие такого указания наследство делилось поровну. Каждый из наследников по принципу универсального преемства получал не только соответствующую часть имущества, но пропорциональную своей доле часть долгов. Если кто-то из сонаследников отказывался принять свою часть, она делилась между остальными в той же пропорции, что и все наследство.

На тот случай, если наследник умрет раньше завещателя, либо откажется принять наследство, можно было произвести «подназначение наследника» (substitutio heredis), т.е. назвать лицо, к которому в такой ситуации перейдет наследство: «Если Тиций не станет моим наследником, пусть наследником будет  Сей». Тем же термином substitutio обозначались и распоряжения, которыми домовладыка в собственном завещании назначал наследника своему малолетнему сыну или душевнобольному члену своей семьи, т.е. одно лицо фактически назначало наследника другому лицу. Подразумевалось, что домовладыка вправе выразить свою волю от имени недееспособного домочадца, причем в данном случае «подназначенный наследник» получал право наследовать не самому домовладыке, а тому подвластному лицу, которое было названо в завещании.

Назначение наследника не могло сопровождаться ни отменительным условием, ни сроком. Например, не имели бы силы такие оговорки: «Пусть моим наследником будет Тиций, но если до моей смерти он не женится, пусть наследство перейдет к Сею», или «Пусть моим наследником будет Тиций, но если я проживу еще не менее десяти лет, пусть наследником станет Сей». На этот счет существовало следующее правило: semel heres — semper heres («однажды наследник — наследник навсегда»). Если завещатель называл имя наследника, он не должен был устанавливать условия или сроки, наступление которых лишит наследника его права. Подобные оговорки признавались несуществующими, и указанный завещателем наследник вступал в свои права независимо от них.

Единственным исключением из данного правила было установление срока, в течение которого наследник должен заявить о согласии  принять наследство: «Пусть моим наследником будет Тиций, но если он не примет наследства в течение 100 дней после того, как узнает о моей смерти, тогда пусть наследником станет Сей». Назначение наследника могло производиться под отлагательным условием, причем это условие должно быть законным и возможным, в противном случае оно силы не имеет. Пример дозволенного условия: «Пусть моим наследником будет Тиций, но пусть он вступит в права наследника только после того, как отпустит на волю своего раба Стиха».

Кроме назначения наследника (наследников) и допустимых при этом оговорок (подназначение наследника, отлагательное условие, срок принятия наследства), завещание могло содержать различные распоряжения на случай смерти: т.н. легаты и фидеикомиссы [9], указания об освобождении рабов, об опеке над недееспособными лицами, о похоронах завещателя и т.д.

2.3. Условия действительности завещания

Завещание может не иметь силы с самого начала или утратить силу со временем, если не соблюдены определенные условия.

Недействительными с момента составления признавались следующие завещания:

1. составленные не по форме (см. выше);
2. не содержащие ясно выраженного назначения наследника;
3. составленные лицом, не имевшим права завещать имущество (не гражданином, рабом, подвластным лицом [10], несовершеннолетним, душевнобольным, расточителем, тем, кому отказано в праве быть свидетелем [11], лицом, осужденным за некоторые порочащие преступления, а до II в. н.э. — также и женщиной);
4. назначившее наследником лицо, у которого не было права получать наследство по завещанию.

На этом последнем условии следует остановиться подробнее. Перечень лиц, неспособных завещать свое имущество, далеко не всегда совпадал с перечнем лиц, лишенных права быть наследниками. В частности, наследником мог быть назначен раб. Если раб принадлежал завещателю, то наследовал при условии, что по завещанию он отпускался на волю (причем стать свободным, а потом отказаться от наследства он не мог), если же это был чужой раб, то наследство получал его господин. Женщины стали получать наследство по завещанию гораздо раньше, чем приобрели право составлять завещания. Не могли стать наследниками не граждане, дети государственных преступников, некоторые опозоренные лица (вдова, вышедшая замуж до истечения траурного года; лица, лишенные права быть свидетелями). Несовершеннолетний ребенок вполне мог быть назначен наследником; более того, уже в предклассический период стали считаться действительными даже завещания в пользу еще не родившихся детей, как своих, так и чужих. В постклассический период, особенно после издания соответствующего закона при Юстиниане, право наследовать по завещанию получили и юридические лица.

Любой из перечисленных причин было достаточно, чтобы завещание признавалось ничтожным (testamentum nullum), не имеющим силы с момента его составления. Никакого иска или заявления со стороны какого-либо лица для признания такого завещания недействительным не требовалось. Напротив, завещание, составленное под воздействием обмана, заблуждения, угроз, могло быть признано недействительным только по требованию заинтересованного лица, например, одного из претендентов на наследство. При этом следовало доказать, что обман, заблуждение или угрозы являлись настолько существенными, что прямо повлияли на назначение наследника: если бы завещатель знал правду (или не боялся угроз), он никогда бы не назначил наследником данное лицо. Судебный иск обычно требовался и для того, чтобы полностью или частично признать недействительным завещание, в котором были незаслуженно лишены подобающей им доли ближайшие родственники завещателя. Подробнее об этом будет рассказано ниже, в рубрике «Необходимое наследование».

В некоторых случаях завещание теряло силу не сразу, а через некоторое время после его составления. Для этого имелись следующие причины.

1. Завещатель по собственной воле лишил свое завещание силы, составив новое завещание или просто уничтожив старое, либо сорвав с него печати [12]. Старое завещание, если оно не было уничтожено, вновь приобретет юридическую силу только в том случае, если новое завещание окажется недействительным.
2. Завещание потеряло силу вследствие того, что завещатель был лишен свободы или гражданства. Лишь завещание воина, попавшего в плен (и тем самым лишившегося свободы) оставалось действительным.
3. Недействительным завещание становилось и в том случае, если назначенного наследника (или наследников) уже не было в живых в момент смерти завещателя, либо если наследник не принял наследства.
4. Завещание теряло силу в момент смерти завещателя или вскоре после него, если в данное время (а не в момент составления) наследник не имеет права получать наследство по завещанию из-за определенных законодательных ограничений. Так, по законам императора Августа мужчины-холостяки в возрасте от 25 до 60 лет и незамужние женщины в возрасте от 25 до 50 лет не могли стать наследниками лиц, которые не являлись их родственниками. Впрочем, названному в завещании наследнику давалось 100 дней после смерти наследодателя, чтобы вступить в брак и вернуть себе право на наследство. Эти законы, предназначенные для борьбы с безбрачием, действовали в течение всего классического периода.

2.4. Необходимое наследование

Воля завещателя, если он соблюдал все требуемые условия, считалась нерушимой, кого бы он ни назначил наследником. Тем не менее, римляне полагали, что моральный долг завещателя в отношении ближайших родственников состоит в том, чтобы не игнорировать их интересы без уважительной причины. Со временем такое представление воплотилось в правовых нормах, которые несколько ограничивали свободу завещания, имея в виду пользу родственников наследодателя. Эти нормы составили правовой институт необходимого наследования. Необходимое наследование, как и многие другие институты римского права, претерпело известные изменения в разные периоды римской истории.

По нормам цивильного права свобода завещания ограничивалась тем, что завещатель был обязан упомянуть в завещании «своих наследников» (sui heredes) [13], либо предоставив им право на наследство, либо лишив этого права. При этом сыновей следовало перечислить поименно с указанием, кто из них будет наследником, а кто лишен наследства, а дочерей, внуков от умерших детей и т.д. разрешалось лишить наследства одной фразой («пусть все остальные члены моей семьи не будут наследниками»).

Размер доли значения не имел, как и причины отказа в наследстве, но если выяснялось, что кто-то из «своих наследников» вообще не упомянут в завещании, это давало основание для того, чтобы признать завещание недействительным полностью (когда завещатель «забыл» упомянуть сына) или частично (когда не были упомянуты прочие домочадцы). Признание завещания полностью недействительным приводило к тому, что имущество наследодателя целиком переходило к наследникам по закону. Если же завещатель обходил молчанием дочь или внука, то завещание частично сохраняло силу, но наряду с наследниками по завещанию свои доли получали и те sui heredes, кого обошел завещатель [14].

По преторскому праву круг лиц, которых следовало упомянуть в завещании, был расширен за счет тех родных детей завещателя, которые не находились под его отцовской властью. Эманципированных сыновей теперь также полагалось называть в завещании поименно. Разница заключалась в том, что требования эманципированных детей приводили не к признанию завещания недействительным, как требования цивильных наследников, а к передаче им по распоряжению претора права «владения имуществом вопреки завещанию». Тем не менее, они получали ту же долю, что и подвластные дети, хотя и под другим названием. По-прежнему распоряжение завещателя о лишении наследства считалось нерушимым и не требовало объяснений.

В классический период было подвергнуто сомнению и само право завещателя по своему произволу оставлять ближайших родственников без определенной наследственной доли.

Специальный суд центумвиров [15], разбиравший дела о наследствах, стал принимать иски, поданные ближайшими родственниками, которых завещатель либо лишил наследства без уважительной причины, либо наделил слишком маленькой частью наследства. В первом случае предъявлялся иск querela inofficiosi testamenti («жалоба о завещании, нарушающем моральный долг родственника»).

Право на такой иск имели ближайшие наследники по закону – прямые нисходящие и восходящие родственники [16], а ответчиками выступали наследники, назначенные завещателем. Требования родственников и решение суда обычно основывались на следующей идее: нормальный римлянин никогда не нарушил бы свой родственный долг, стало быть, завещатель был не в здравом уме, и поэтому завещание не должно иметь силы. Выиграв процесс, наследники по закону делили наследство между собой, оставляя наследников по завещанию ни с чем.

Во втором случае (доля слишком мала) обделенные завещателем родственники предъявляли наследнику иск о пополнении законной доли (actio ad supplendam legitimam). При этом «законной долей» считалась 1/4 той части наследственного имущества, которую данный родственник получил бы по закону (т.е. если бы завещания не было). Данный иск не оспаривал действительность завещания и прав наследника; его цель заключалась в том, чтобы получить от наследника сумму, недостающую до размеров этой законной доли. Таким образом, завещатель мог предотвратить тяжбы между наследниками по завещанию и по закону лишь в том случае, если лишал ближайших родственников наследства на достаточно убедительном основании (недостойное поведение, душевная болезнь), либо оставлял им в завещании законную долю.

Окончательным образом правила необходимого наследования были упорядочены при Юстиниане. В специальных законодательных актах (Новеллы 18 и 115) Юстиниан, во-первых, установил перечень необходимых наследников, которыми являлись все восходящие и нисходящие родственники завещателя; во-вторых, привел перечень уважительных причин для лишения родственника наследства – создание опасности для жизни завещателя, нанесение ему тяжкого оскорбления, безнравственный образ жизни, вступление дочери, не достигшей 25 лет, в брак вопреки воле отца. В-третьих, Юстиниан установил более сложный порядок определения законной доли: если по закону данному родственнику причиталось бы меньше четверти всего наследственного имущества, то в завещании ему полагалось оставить 1/2 того, что ему следовало по закону, а в ином случае — 1/3.

3. Принятие наследства. Легаты и фидеикомиссы

3.1. Порядок приобретения наследства

В момент смерти наследодателя происходило открытие наследства (delatio hereditatis), за которым следовал переход прав и обязанностей умершего к наследникам – принятие наследства (acquisitio hereditatis). В некоторых случаях оба эти момента совпадали по времени. Так, считалось, что лица, которые находились под отцовской властью покойного в момент его смерти (т.е. sui heredes), принимают наследство немедленно, поскольку по цивильному праву они не имели права отказаться от наследства и, соответственно, не имели времени на раздумья. Правда, по преторскому праву тем «своим наследникам», которые не желали принимать обремененное долгами имущество, было дано право воздержаться от наследования, и тогда наследство поочередно предлагалось следующим очередям наследников, а при отсутствии желающих становилось добычей кредиторов. Отказаться от наследства не могли рабы, освобожденные и назначенные наследниками по завещанию; если такой вольноотпущенник не платил по долгам бывшего господина, его ждало бесчестие (infamia).

Все прочие наследники считались heredes voluntarii (добровольными наследниками), и для них открытие наследства означало лишь возникновение права, которое они могли принять или отвергнуть. Поэтому возникал некий временной промежуток, в течение которого наследственное имущество считалось ничейным, или, как его называли римляне, «лежачим наследством» (hereditas jacens). Все это время наследственное имущество условно считалось принадлежащим наследодателю, как будто тот еще был жив.

Определенного срока для принятия решения о том, вступать ли в права наследника, не устанавливалось, однако в том случае, если наследник медлил платить по долгам умершего, кредиторы могли потребовать, чтобы такой срок был определен судом (обычно на размышление давалось 100 дней). Кроме того, те наследники, которые должны были получить имущество покойного не по цивильному, а по преторскому праву, обязаны были заявить о своем согласии или отказе принять наследство в течение года (прямые восходящие и нисходящие родственники) или ста дней (прочие наследники). Заявление о согласии принять наследство в древнейшие времена делалось в особой торжественной форме, а в классический период могло быть совершено и более простым способом, т.е. с помощью неформальных выражений и даже конклюдентных действий. Тем не менее, изъявление воли должно быть серьезным и недвусмысленным. Так, если наследник заявляет, что примет наследство на определенных условиях или с какими-то оговорками, принятия наследства не происходит. От имени несовершеннолетних и душевнобольных лиц заявление о принятии наследства делал отец или опекун.

Если после смерти наследодателя наследник также умирал, не успев принять наследство, происходила т.н. наследственная трансмиссия (transmissio hereditatis). Она заключалась в том, что право принять наследство переходило к наследникам того лица, которое было призвано к наследованию, но не смогло это право осуществить. Наследственная трансмиссия была введена преторами, а при Юстиниане появилось следующее уточнение: данное правило вступало в действие, если наследник умирал в течение года после того, как он узнал об открытии наследства, либо до истечения срока, предоставленного ему на размышление. В противном случае все права переходили к следующим по очереди наследникам первоначального наследодателя, а не к наследникам по трансмисии. К примеру, если завещатель назначил основным наследником сына, а «запасным» — племянника, и сын умер вскоре после отца, не заявив о принятии наследства, его право перейдет к внуку. Если же сын не принимал наследства более года, а затем умер, наследником станет племянник.

В том случае, если наследников было несколько, и один из них отказывался от наследства или умирал, не оставив собственных наследников (что исключало возможность трансмиссии), его доля делилась поровну между остальными. При наследовании по закону эта доля распределялась между родственниками той же очереди, а при наследовании по завещанию отдавалась прочим наследникам, названным в завещании.

3.2. Правовые последствия принятия наследства

Согласно принципу универсального преемства, лицо, принявшее наследство, тем самым приобретало все права и обязанности, принадлежавшие умершему. Если наследников было несколько, то каждый получал свою долю наследственного имущества вместе с обязанностью уплатить часть долгов наследодателя, пропорциональную своей доле наследства. Однако в том случае, когда права или обязанности являлись неделимыми, наследники приобретали солидарное право или несли солидарную ответственность.

Иногда при разделе наследства между несколькими лицами применялось т.н. «внесение имущества» (collatio bonorum), которое состояло в том, что некоторые наследники были обязаны перед разделом присоединить к наследственной массе и собственное имущество. В полной мере это касалось эманципированных сыновей, которые, в отличие от сыновей подвластных, не умножали своим трудом собственность отца, и поэтому для справедливого раздела наследства должны были присоединить к отцовскому имуществу все свое добро. Дочь вносила в наследственную массу полученное от отца приданое; подвластные сыновья, которые в свое время получили от отца какое-то имущество или денежное пособие, также вносили их в «общий котел».

Споры о наследственном имуществе после принятия наследства могли возникнуть не только между сонаследниками, но и между наследником и кредиторами наследодателя. С одной стороны, у кредиторов наследодателя могли появиться опасения, что наследник растратит наследственное имущество на уплату своих собственных долгов, так что для покрытия долгов умершего ничего не останется. Поэтому претор по просьбе кредиторов покойного мог предоставить им «льготу отделения» (beneficium separationis), т.е. гарантию того, что наследственное имущество будет отделено от собственного имущества наследника до полной уплаты им всех долгов наследодателя. Таким образом, наследник лишался возможности обмануть кредиторов наследодателя и решить свои собственные финансовые проблемы за счет наследства.

Другая проблема могла возникнуть в той ситуации, когда долги наследодателя превышали стоимость наследственного имущества. Разумеется, наследник мог отказаться от такого наследства, несущего ему одни убытки, а если он принадлежал к числу sui heredes («своих наследников») и отказаться не мог, то ему следовало испросить у претора т.н. «льготу воздержания» (beneficium abstinendi), и воздерживаться от принятия имущества и уплаты долгов умершего, сохраняя формально звание наследника. В законодательстве Юстиниана наследнику был предложен еще один выход из подобной ситуации – «льгота описи» (bebeficium inventarii), которая заключалась в том, что наследник мог отвечать по долгам умершего только в пределах стоимости наследственного имущества, если в течение 30 дней с момента открытия наследства он в присутствии нотариуса и свидетелей начинал опись наследственного имущества и заканчивал ее в течение последующих 60 дней.

Споры между претендентами на наследство разрешались посредством предъявления иска о требовании наследства  — petitio hereditatis, который защищал права наследника от любого лица, препятствующего ему воспользоваться этими правами, например, неправомерно удерживавшими имущество покойного.

3.3. Легаты

Как уже говорилось в главе I, наряду с универсальным преемством могло существовать и сингулярное, т.е. переход определенных прав наследодателя к лицам, указанным им при жизни, без возложения на этих лиц каких-либо обязанностей. Если указание о том, что тому или иному лицу (не наследнику) оставляется определенная сумма денег, некая вещь, какое-то право, содержалось в завещании, такое распоряжение называлось легатом (legatum), а указанное завещателем лицо – легатарием.

Ответственность за исполнение распоряжения нес наследник, который должен был передать легатарию часть прав, но не мог возложить на него пропорциональную часть обязанностей [17]. «Легат – это сокращение наследственного имущества, посредством которого завещатель желает передать третьему лицу что-либо из того, что полностью перейдет к наследнику» (D. 30. 116).

Легат вступал в силу, и легатарий мог предъявлять претензии к наследнику только при наличии следующих условий:

• завещание является действительным;
• наследник принял наследство (если нет, легатарий терял свое право);
• легатарий был жив в момент вскрытия завещания (если нет, то наследники легатария не имели права требовать исполнения легата в их пользу);
• легатарий является лицом, способным принимать наследство по завещанию.

Кроме того, если легатарию следовало передать какие-то вещи или деньги, ему нужно было дождаться, пока наследник не оплатит все долги наследодателя.

Составление легата долгое время требовало особой точности выражений, поскольку от формулировки распоряжения зависели его юридические последствия. Так, если завещатель писал: «Такую-то вещь я Луцию даю и отказываю», то Луций уже в момент принятия наследником наследства становился собственником данной вещи и мог потребовать ее посредством простого виндикационного иска. В этом случае легат имел силу только при том условии, что названная вещь была собственностью наследодателя и в момент составления завещания, и в момент смерти.

Если же в завещании была другая формулировка – «Наследник мой пусть отвечает за передачу Луцию такой-то вещи», то Луций в момент принятия наследства собственником вещи не становился, но мог требовать от наследника исполнения его обязанности с помощью «иска из завещания» (actio ex testamentо). Такой легат мог касаться и вещи, не принадлежавшей завещателю; в этом случае на наследника возлагалась обязанность приобрести указанную вещь и отдать ее легатарию. Если наследнику поручалось выполнить некие действия в пользу легатария, или позволить ему забрать некую вещь, или дать ему возможность пользоваться узуфруктом, права легатария также защищались «иском из завещания». Всего римские юристы насчитывали четыре вида легатов. В классический период разница между ними стала стираться, и прежней строгости формулировок уже не требовалось. При Юстиниане все формальности, связанные с составлением легатов, были отменены.

3.4. Фидеикомиссы

Другим способом сингулярного преемства, т.е. перехода по наследству прав без обязанностей, был фидеикомисс (fideicomissum – «порученное совести»). Это было неформальное распоряжение наследнику, сделанное в устной или письменной форме отдельно от завещания, в качестве приложения к завещанию или вообще при отсутствии завещания. Таким образом, фидеикомисс мог быть адресован как наследнику по завещанию, так и наследнику по закону. Нередко фидеикомиссы представляли собой предсмертные просьбы. Лицо, в пользу которого устанавливался фидеикомисс, именовалось фидеикомиссарием. До классического периода фидеикомиссы не имели судебной защиты; единственным залогом их выполнения была совесть наследника. Со времени правления Августа иски о фидеикомиссах стали рассматриваться в особом экстраординарном суде, затем была даже введена должность претора по фидеикомиссам. Таким образом, фидеикомиссы почти полностью уподобились легатам. В законодательстве Юстиниане разница между легатом и фидеикомиссом была устранена вообще: и то, и другое стало иметь одинаковую силу.

После признания юридической силы за фидеикомиссами их стали использовать не только для того, чтобы обязать наследника выполнить отдельные действия в пользу третьих лиц, но и в других целях. В частности, завещатели, которые опасались, что по тем или иным причинам их завещания будут признаны недействительными, вносили в текст оговорку, согласно которой завещание во всяком случае имеет силу фидеикомисса. Тем самым воля завещателя должна была быть исполнена даже в том случае, если само завещание оказывалось недействительным [18].

Некоторые римляне по тем или иным причинам использовали фидеикомиссы для того, чтобы обязать наследника передать все наследственное имущество или его значительную часть другому лицу (это называлось «универсальным фидеикомиссом»). В таком случае могло возникнуть крайне несправедливое распределение прав и обязанностей: наследник платил все долги умершего, а лицо, получившее немалую долю наследственного имущества, или даже все, от этой обязанности было свободно. Чтобы устранить такую несправедливость, в I в. до н.э. было установлено, что в подобной ситуации кредиторы умершего могут предъявлять фидеикомиссарию «иски по аналогии», как будто он также являлся наследником. Зато и сам фидеикомиссарий был наделен рядом прав, подобных правам наследника.

3.5. Ограничения свободы легатов и фидеикомиссов

Размеры легатов всегда подвергались определенным ограничениям, которые были вызваны заботой об интересах наследников. При полной свободе легатов распоряжения завещателя в пользу третьих лиц могли бы настолько истощить наследственное имущество, что непосредственному наследнику остались бы одни долги. Чтобы этого не случилось, уже в предклассический период был испробован ряд способов, с помощью которых свобода легатов ограничивалась. Вначале закон Фурия запретил оставлять легаты стоимостью более 1000 медных ассов, а затем по закону Вокония было установлено, что размеры каждого легата не могут превышать той доли, которая остается наследнику. Тем не менее, эти законы все же оставляли возможность того, что завещатель, оставив множество небольших по размеру легатов, оставит наследника ни с чем. Поэтому самым удачным и действенным оказался закон Фальцидия, принятый в 40 году до н.э. Согласно этому закону, наследникам в любом случае полагалось не менее 1/4 всего наследственного имущества. Если завещатель нарушал эту норму, наследник имел право сократить размеры легатов так, чтобы оставить себе положенную долю (т.н. «Фальцидиеву четверть»). В течение всего классического периода именно закон Фальцидия наиболее эффективным образом защищал интересы наследников. В конце I в. н.э. то же правило «Фальцидиевой четверти» было распространено и на фидеикомиссы, так что общий размер легатов и фидеикомиссов вместе взятых не мог превышать 3/4 наследственного имущества.

 

[1]  Исключение составляли подвластные сыновья, обладавшие т.н. «военным пекулием», о котором см. главу III, рубрика: «Дети и родители».

[2]  В предклассический период, когда преторы стали дополнять и развивать старинные нормы цивильного права, термин hereditas охватывал только те права собственности, которые передавались по наследству согласно требованиям Законов XII таблиц, в то время как лица, получившие наследство по преторскому праву, приобретали не hereditas, а bonorum possessio (владение имуществом) и именовались не «наследниками», а «владельцами». Позднее, в классический период, эта разница постепенно стиралась, что будет видно из дальнейшего изложения.

[3]  См. часть I, гл. III.

[4]  Поскольку «брак с властью мужа» почти вышел из употребления, «своими наследниками» оставались только дети, проживавшие с отцом. Практический смысл их вторичного упоминания в списке наследников состоял в том, что эманципированные дети могли в установленный срок не затребовать свою долю наследства, и тогда отцовское имущество делили между собой родные дети как sui heredes.

[5]  Полнородные братья и сестры — те, кто имел одних и тех же отца и мать. Неполнородными братьями и сестрами называются те, у кого одна и та же мать, но разные отцы, или наоборот.

[6]  «Продать» право на наследство непосредственному наследнику, не привлекая доверенное лицо, было невозможно потому, что домовладыка не должен был заключать сделок с подвластными лицами.

[7] Во время эпидемии подписи можно было собрать, не приглашая свидетелей в одно место; в селе достаточно было пяти свидетелей, причем грамотные могли расписываться за неграмотных; завещание в пользу детей вообще не требовало свидетелей, если же в нем были отдельные распоряжения в пользу других лиц, приглашались пять человек.

[8]  Доли наследников по завещанию должны были представлять собой дроби со знаменателем 12 (1/2=6/12; 1/4=3/12; 1/6=2/12 и т.д.)

[9]  О них см. следующую главу.

[10]  Исключение составлял т.н. «военный пекулий» подвластных сыновей, который они могли завещать.

[11]  Т.н. intestabilitas, о которой см. часть II, главу II («Лица»).

[12]  Если письменное завещание было уничтожено другим лицом или утрачено, оно силы не теряло, хотя зачастую восстановить его содержание после смерти завещателя было уже невозможно.

[13]  Об этом понятии см. выше, гл. II.

[14]  Размер этой доли исчислялся так: если по завещанию наследниками назначались другие члены семьи (sui heredes), обойденные вниманием завещателя домочадцы получали равную с ними долю; если же наследники не принадлежали к семье завещателя, им оставлялась только половина наследства, а другая половина делилась между обойденными членами семьи.

[15]   Centum viri – «сто мужей». Эти судьи заседали не все сразу, а отдельными группами.

[16]  Братья и сестры наследодателя могли оспаривать только такое завещание, в котором наследником назначалось опозоренное лицо (см. понятие turpitudo в главе «Лица»).

[17]  Если в завещании на легатария возлагались какие-то обязанности, такое ошибочное указание считалось ничтожным и не подлежало исполнению.

[18]  Разумеется, такая практика потребовала известных ограничений. Так, в начале классического периода особыми законодательными актами было запрещено оставлять фидеикомиссы в пользу лиц, лишенных права получать наследство от римских граждан. При Юстиниане было установлено, что фидеикомиссы должны быть подтверждены пятью свидетелями.