Римское право. Безыменные контракты и пакты

1. Безыменные контракты

К началу классического периода в римском праве уже сложилась определенная система контрактов, которые были распределены по четырем категориям (вербальные, литтеральные, реальные, консенсуальные) и имели собственные названия (купля-продажа, заем и т.д.). Тем не менее, хозяйственная практика уже тогда наглядно демонстрировала, что в установленный перечень контрактов не вошел целый ряд двусторонних сделок, которые заключались вполне правомерным образом и поэтому требовали юридического признания. Исходя из принципа «доброй совести», преторы стали предоставлять лицам, потерпевшим ущерб от неисполнения подобных договоров, возможность отстоять свое право через суд. Споры о том, какими именно исками должны защищаться эти договоры, велись классическими юристами достаточно долго, и отдельного иска для каждого контракта разработано не было.

В систему «договоров, имеющих имя» они так и не вошли, отчего уже гораздо позднее, в средние века, данная группа контрактов получила общее название — contractus innominati, т.е. «безыменные контракты» [1]. Общим признаком безыменных контрактов можно считать то, что все они вступали в силу с того момента, когда одна из сторон предоставляла другой услугу или вещь и тем самым получала право требовать, чтобы и другая сторона исполнила свое обязательство. В этом отношении часть безыменных контрактов (те, которые заключались посредством передачи вещи) можно было бы отнести к реальным, но римские юристы этого не делали, поскольку перечень реальных контрактов (заем, ссуда, хранение) считался законченным и расширяться не мог.

В Дигестах (19. 5. 5) все безыменные контракты были разделены на четыре вида:

1. do ut des («я даю, чтобы ты дал») — одна сторона предоставляет вещь в собственность другой и получает право требовать, чтобы взамен ей была предоставлена в собственность иная вещь;
2. do ut facias («я даю, чтобы ты сделал») — одна сторона предоставляет вещь в собственность другой и получает право требовать, чтобы другая сторона совершила в ее пользу какие-то определенные действия;
3. facio ut des («я делаю, чтобы ты дал») — одна сторона совершает в пользу другой определенные действия и получает право требовать, чтобы взамен ей была предоставлена в собственность какая-то вещь;
4. facio ut facias («я делаю, чтобы ты сделал») — одна сторона совершает в пользу другой определенные действия и получает право требовать, чтобы и в ее пользу были совершены какие-то действия.

Первый из этих видов (do ut des) имел и другое, более конкретное наименование – договор мены (permutatio). Этот договор имел некоторое сходство с куплей-продажей, из-за чего классические юристы проводили следующее четкое разграничение:

1. при купле-продаже происходит поставка товара в ответ на уплату цены, а при мене стороны предоставляют друг другу вещи, относительно которых невозможно определить, где тут товар, а где цена;
2. договор купли-продажи вступает в силу в момент соглашения, а договор мены – в момент передачи вещи;
3. продать чужую вещь можно, а обменять нельзя, поскольку договор мены не будет иметь правовых последствий без передачи права собственности на вещь (D. 19. 4. 1).

Тем не менее, обязанности обеих сторон при мене примерно те же, что и обязанности продавца при купле-продаже; они так же отвечают за эвикцию вещи и за ее скрытые недостатки. Ульпиан писал, что лицо, получившее в результате мены недоброкачественную вещь, может предъявить иск, основанный на требованиях, содержащихся в эдикте эдилов относительно купли-продажи (D. 21. 1. 19).

Собственное наименование имел также один из контрактов типа «do ut facias» — договор комиссионной продажи (aestimatum). По этому договору одна сторона предоставляет другой вещь для последующей продажи, а другая сторона обязуется либо уплатить установленную договором оценочную сумму, либо возвратить вещь. Комиссионный контракт обычно заключался на определенный срок, в течение которого вещь следовало продать с возвратом оценочной суммы, а если покупателя не находилось, по окончании срока вещь возвращалась. После передачи вещи ответственность за ее сохранность лежала на том, кто обязался ее продать. Относительно риска случайной гибели вещи, переданной для комиссионной продажи, среди римских юристов не было единого мнения. Ульпиан полагал, что убыток должен нести комиссионный торговец, а Лабеон и Помпоний предлагали более сложное решение: если торговец сам предложил собственнику вещи комиссионную продажу, то он должен платить за погибшую вещь, если же инициатива при заключении договора исходила от противоположной стороны, оценочную сумму возвращать не следовало (D. 19. 3. 1; 19. 5. 17).

Все безыменные контракты были защищены исками «доброй совести». Особый, отдельный иск был предусмотрен только для договора комиссионной продажи («иск об оцененной вещи» — actio de aestimato), в то время как прочие безыменные контракты имели общие, одинаковые для всех средства защиты. Во времена Юстиниана таких средств было два: (1) иск с прескрипцией (actio praescriptis verbis), который отличался тем, что суть договора излагалась в прескрипции исковой формулы, а в интенции содержалось требование исполнить обязательство, и (2) иск о «неосновательном обогащении», т.е. требование возврата вещи, данной взамен на обязательство, если это обязательство не было исполнено.  Таким образом, истец мог сделать выбор и заставить ответчика либо исполнить обязательство, либо вернуть переданную ему истцом вещь.

2. Пакты

Первоначально, в древнейшем римском праве назывались контрактами и имели юридическую силу только те договоры, которые заключались по предписанной форме, как, например, стипуляция или купля-продажа путем манципации. В те времена считалось, что простое, неформальное соглашение (пакт) не порождает обязательств: «ex nudo pacto obligatio non nascitur». В последующей истории римского права требования к форме контрактов стали менее жесткими, появились, в частности, консенсуальные договоры, которые, как и пакты, заключались простым соглашением. Тем не менее, многие неформальные, хотя и вполне правомерные двусторонние сделки остались за пределами определенного перечня контрактов, защищенных исками, и по-прежнему именовались пактами. Преторы, видя в этом очевидную несправедливость, нашли частичный выход из положения: нарушителя такого соглашения нельзя было привлечь к суду в качестве ответчика, но разрешалось сослаться на пакт, выдвигая возражение (эксцепцию) в ответ на иск, предъявленный тем, кто не исполнил пакт.

В преторском эдикте по этому поводу говорилось: «Я дам защиту пактам, заключенным не по злому умыслу, не вопреки законам, народным постановлениям, сенатским решениям, указам императоров, и не в обход этих норм» (D. 2. 14. 7). Таким образом, римлян побуждали исполнять любое правомерное соглашение (pacta sunt servanda: «соглашения следует соблюдать»), однако в суде выдвигать претензии на основе пакта мог только ответчик, но не истец. Наконец, в классический период было признано, что некоторые пакты могут служить основанием не только для возражения, но и для иска.

Получившие исковую защиту соглашения стали называться «одетыми пактами» (pacta vestita), в то время как остальные пакты оставались на всем протяжении римской истории «голыми пактами» (pacta nuda), и на них можно было основывать только эксцепцию. «Одетые пакты», в свою очередь, делились на три вида: присоединенные, преторские и узаконенные.

1. «Присоединенные пакты» (pacta adjecta) назывались так потому, что данные соглашения присоединялись в качестве дополнения к какому-либо контракту, несколько изменяя содержание договора, но не отменяя его. Так, сразу же после договоренности о продаже земельного участка можно было присоединить к договору купли-продажи соглашение о том, что если покупатель впоследствии сам захочет продать участок, то продавец будет иметь преимущественное право покупки (D. 2. 14. 7). Такие пакты могли дать основание для иска в том случае, если соглашение достигалось при заключении основного договора, без какого-либо разрыва во времени. Если же между заключением договора и присоединением к нему пакта проходило некоторое время, то такое дополнительное соглашение имело силу только в том случае, когда уменьшало или облегчало обязательства должника, а пакт, который сокращал срок исполнения или увеличивал обязанности должника, основания для иска не давал. Не разрешалось также оформлять в виде пакта, даже в момент заключения основного договора, соглашение о процентах на занятую сумму; для этого всегда требовался отдельный контракт в форме стипуляции.

2.Преторские пакты (pacta praetoria). Эта группа пактов были «одета», т.е. снабжена исками, по преторскому эдикту. К их числу относились т.н. constitutum debiti и три разных пакта с одинаковым названием receptum.

Пакт constitutum debiti («подтверждение долга») представлял собой соглашение, по которому одна сторона обязывалась выплатить другой уже существующий долг, а если это не будет сделано в условленный срок, то исполнить некое дополнительное обязательство, например, уплатить в качестве штрафа половину суммы долга. Как правило, в такой форме должнику предоставлялась отсрочка: кредитор соглашался продлить срок уплаты, но ставил дополнительное условие. Были возможны и другие цели «подтверждения долга»: замена должника другим лицом (которое и заключало данное соглашение с кредитором), замена денежного долга обязательством предоставить некие вещи, изменение места уплаты и т.д. Исполнения данного пакта кредитор мог добиться с помощью особого «иска о подтвержденном денежном долге» (actio de pecunia constituta).

Под названием receptum («принятие» или «возложение на себя» каких-то обязанностей) были известны три «одетых пакта»: (а) receptum arbitrii, (б) receptum argentarii, (в) receptum nautarum, cauponum, stabulariorum. Рассмотрим их по отдельности.

•  (а) Receptum arbitrii («принятие обязанностей третейского судьи») – соглашение, налагающее на одну из сторон обязательство выступить в качестве третейского судьи. Если двое спорщиков договорились между собой, что передадут свой спор на разрешение третейскому судье [2], то требовалось заключить соглашение между ними и лицом, намеченным на роль арбитра. Такое соглашение и представляло собой receptum arbitrii. Согласно преторскому эдикту, лицо, добровольно возложившее на себя обязанности третейского судьи, уже не имело права без уважительной причины уклоняться от исполнения этих обязанностей. В противном случае несостоявшийся арбитр подвергался штрафу.
• (б) Receptum argentarii («принятие обязанностей банкира») – соглашение, по которому банкир в свободной форме обязуется уплатить долг своего клиента третьему лицу. Это делалось либо с целью установления поручительства, когда банкир ручается за платежеспособность своего клиента, либо для произведения платежа в другом городе. Обязательство, принятое банкиром, не упраздняло долг его клиента, так что кредитор в случае неуплаты должен был предъявлять претензии не банкиру, а своему непосредственному должнику. Тот, в свою очередь, мог предъявить банкиру специальный иск actio recepticia и потребовать исполнения обязательства. Ссылки банкира на то, что денег, которые клиент держал в банке, недостаточно для уплаты долга, во внимание не принимались. Суд также не должен был разбираться, на каком основании возник сам долг и существовал ли он вообще; банкир должен был уплатить деньги указанному лицу в любом случае. Данный пакт имел широкое распространение в классический период, но ко времени Юстиниана, видимо, исчез, а договоренность банкира с клиентом стала закрепляться более общим соглашением «подтверждение долга».
• (в) Receptum nautarum, cauponum, stabulariorum – соглашение, по которому налагались определенные обязанности на хозяев кораблей (nautae), трактиров и гостиниц (caupones) и постоялых дворов c конюшнями (stabularii). Согласно преторскому эдикту, эти лица должны были нести ответственность за сохранность вещей пассажиров или постояльцев (D. 4. 9. 1). Если вещь пропадала или портилась даже без вины хозяина корабля или гостиницы, собственник имел право потребовать по иску возмещения ущерба. Единственным извинительным обстоятельством считалось стихийное бедствие. В классический период было установлено, что данное соглашение не требует специальной договоренности хозяина с каждым клиентом, а возникает автоматически, как только вещи путешественника вносятся на корабль или в гостиницу. Этими двумя обстоятельствами (повышенная ответственность за сохранность вещей и автоматическое действие соглашения) данный пакт отличался от обычного договора хранения.

3. Узаконенные пакты (pacta legitima). Эта разновидность пактов получила исковую защиту в законодательных актах (конституциях), изданных римскими императорами. Потребовать исполнения обязательства, установленного таким соглашением, можно было «иском, вытекающим из закона» (condictio ex lege), т.е. истец, предъявляя претензии, прямо ссылался на соответствующую императорскую конституцию. Рассмотрим следующие основные виды «узаконенных актов» – compromissum и pactum donationis.

(а) Compromissum – соглашение о передаче спора на рассмотрение третейского судьи. Стороны, не желавшие доводить свой спор до официального судебного разбирательства, заключали неформальное соглашение о том, что подчинятся решению избранного ими третейского судьи. В классический период такое соглашение давало основание для иска только в том случае, если спорящие стороны скрепляли договоренность стипуляцией, а в постклассическое время, по императорскому законодательству, для возникновения юридических последствий достаточно было простого соглашения (пакта). По иску можно было принудить ту или иную сторону подчиниться решению третейского судьи.

б) Рactum donationis – соглашение о дарении. Обещание подарить другому лицу какую-то часть своего имущества [3] в древнейшем и классическом римском праве имело юридическую силу только в том случае, если подкреплялось стипуляцией. С 204 г. до н.э., когда вступил в силу особый «закон Цинция о дарениях», и вплоть до начала IV в. н.э., когда этот закон вышел из употребления, размеры дарений в пользу посторонних лиц (не ближайших родственников) строго ограничивались, так что даже не всякое обещание в форме стипуляции устанавливало обязательство. Если дар превышал установленные законом пределы, исковое требование выполнить обещание отвергалось с помощью exceptio legis Cinciae (возражения со ссылкой на закон Цинция). В постклассический период размеры дарений перестали ограничиваться, претерпела изменения и форма дарственных обещаний. Соглашение о дарении теперь рассматривалось как пакт, который следовало зарегистрировать в суде.

При Юстиниане было установлено, что регистрация дарственных обещаний обязательна только для сумм свыше 500 золотых, а все прочие пакты о дарении получают юридическую силу в результате простого соглашения сторон. Pactum donationis налагал на дарителя обязанность исполнить обещанное, а другой стороне давал право потребовать этого с помощью судебного иска. За эвикцию и недостатки подаренной вещи даритель отвечал только в том случае, если с его стороны были проявлены злой умысел или грубая неосторожность, что причинило вред одаряемому. В свою очередь, даритель имел право не исполнять обязательство в том случае, если одаряемый проявит неблагодарность (нанесет дарителю грубую обиду, создаст опасность для его жизни, причинит ему имущественный вред). Суд мог освободить дарителя от обязательства также в связи с тем, что исполнение обещания поставит дарителя и его семью в крайне тяжелое положение. Патрон (бывший господин) мог отказаться от обещания одарить вольноотпущенника, если в момент заключения пакта он, патрон, был бездетным, но затем у него родился ребенок. Все перечисленные основания служили поводом и для того, чтобы затребовать дар обратно, если дарение уже было произведено.

[1] Это название, укоренившееся в литературе по римскому праву, нельзя признать вполне удачным, т.к. некоторые из «безыменных контрактов» все же имели имя (как, например, договор мены).

[2]  Подразумевается неофициальное, внесудебное разрешение спора между друзьями или знакомыми. Соглашение между самими спорщиками называлось compromissum и относилось к «узаконенным пактам» (см. ниже).

[3] Признаками дарения считались безвозмездность передачи, а также намерение дарителя проявить щедрость (animus donandi). Объектом дарения могли быть деньги, вещи, права, некие действия в пользу одаряемого. Переход права собственности совершался путем манципации, судебной цессии или традиции.